Спасут ли Banca de Economii?

• 
  Ольга Синицару

ЗАЩИТА ОТ БАНКРОТСТВА

Олег Рейдман: «Национализация — эффективное решение в условиях непреодолимых противоречий между акционерами Banca de Economii»

Олег Рейдман: «Когда банк станет полностью государственным, правительство — полноправным его владельцем, а над правительством будет осуществляться парламентский контроль, вот тогда ситуация изменится».

Парламентская комиссия, изучающая ситуацию в Banca de Economii, практически завершила свою работу. Итоговый доклад планируется представить парламенту уже на следующей неделе. Однако на днях члены комиссии от ПКРМ выступили с неожиданным для многих экспертов предложением. По их мнению, в сложившихся обстоятельствах единственным эффективным решением проблем банка может стать 100-процентная национализация. О том, что послужило основанием для выдвижения такого предложения, какие преимущества получит Banca de Economii в случае национализации, нужно ли это государству, и дадут ли на это согласие миноритарные акционеры, в эксклюзивном интервью газете «Пульс» рассказал глава парламентской комиссии по BEM, депутат ПКРМ Олег Рейдман.

— Олег Моисеевич, предложение, с которым выступили члены парламентской комиссии от ПКРМ, о национализации Banca de Economii, вызвало неоднозначные споры. Некоторые эксперты назвали его неконструктивным и указали на то, что проблемы у банка возникли как раз из-за плохого менеджмента со стороны государства…

— Во-первых, на сегодняшний день нет однозначных доказательств тому, что частная собственность управляется лучше, чем публичная. Это все разговоры. Во-вторых, финансовое учреждение, коммерческий банк, отличается от любого другого вида предприятий. Если, к примеру, в промышленном секторе или же в сфере услуг частник работает на собственных активах, на собственный риск и получает прибыль от своих вложений, то банк получает прибыль от вложения чужих денег, и активы, которыми он располагает, обслуживают чужие деньги. Другими словами, банк отвечает за деньги вкладчиков, которые не являются его собственными средствами. И на этом зарабатывает. При этом банк делится с вкладчиками, начисляя процент по вкладам, и зарабатывает сам, принося прибыль своим акционерам. Основная разница в том, что банк зарабатывает на чужих деньгах, в то время как любое другое предприятие — на собственных деньгах.

Национализация в случае с финансовым учреждением не является процессом всеобщим. Когда эксперты рассуждают о национализации, то они понимают этот процесс в общем. Мы же говорим о национализации в данном конкретном банке с учетом его конкретных проблем.

Зачем национализировать успешный банк? Незачем. Если банк выплачивает налоги, дивиденды, поддерживает своих вкладчиков процентами, оказывает своим клиентам целый набор услуг и т. д. Почему речь идет о национализации Banca de Economii? Потому что именно этот банк оказался в сложной ситуации, у него возникли проблемы. Этот банк, как говорят американцы, настолько большой, что не должен упасть.

— Почему вы считаете, что только национализация активов поможет решить возникшие проблемы в данном банке?

— Доля государства в Banca de Economii составляет 56 процентов акций, которые 1 января 2010 года стоили порядка 500 миллионов леев капитала, плюс стоимость активов. То есть у государства была стоимость, которой оно располагало и которую могло использовать. Сейчас в результате возникших проблем банк пришел в такое состояние, что у государства сегодня всего 60 миллионов капитала на те же 56 процентов акций. И плюс активы, которые непонятно как были оценены.

Что произошло? Государство потеряло стоимость своих активов и, понятно, хочет ее восстановить.

Частные акционеры, у которых сегодня 44 процента акций, также потеряли стоимость своих активов. И здесь возникает противоречие — между большинством у государства и меньшинством у частников. Я бы сказал, что противоречие даже не между государством и частниками, а между конкретными чиновниками и конкретными частниками. И оно представляется непреодолимым. Вот сейчас правительство готово дать 200 миллионов леев в поддержку банка. А частные акционеры молчат. Более того, они недоумевают — как так государство сейчас дает деньги в руки тем же людям, которые привели банк к кризисной ситуации. А что дальше? И эти деньги будут растрачены непонятно на что?

При этом владельцы 44 процентов акций банка должны в таком случае тоже внести свою долю. И давать эти деньги миноритарии не хотят.

Решение о дополнительной эмиссии должно приниматься двумя третями голосов. Но ни у государства нет двух третей, ни у частников. Получается, что даже принять решение о дополнительной эмиссии Banca de Economii невозможно.
Другими словами, противоречия, которые существуют в данной конкретной ситуации, неразрешимы в нынешней структуре акционеров. Я подчеркиваю: в данном банке, с учетом конкретной ситуации, при нынешней структуре акционеров.

— Что будет с банком, если парламент не поддержит предложение членов комиссии о национализации его активов?

— Поскольку противоречия между мажоритарным акционером и частными акционерами неразрешимые, это означает, что любые меры в отношении банка не могут быть приняты. Следовательно, банк не сможет пополнить капитал. И тогда в этих условиях, согласно закону, если Banca de Economii не сможет повысить свой капитал до нормативного уровня, он должен прекратить свое существование через отзыв у него лицензии.

Кто выиграет в этом случае? Частные акционеры точно не выиграют, потому что акционеры всегда получают деньги в последнюю очередь вследствие продажи активов банка. А имущество банка может распродаваться годами — пять-десять лет. Однозначно пострадают вкладчики. Физическим лицам выдадут определенную сумму, остальное — в зависимости от того, как будут проданы активы.

В чем пострадает государство? Государство не сможет участвовать в финансовом рынке в качестве равноправного крупного игрока, следовательно, не сможет на него влиять. Когда надо — подогреть его, то есть снизить цены на кредиты, оживить экономику, когда надо — «охладить» рынок, поднять цены на кредиты. За снижением цены на кредиты, к примеру, в Banca de Economii, вынуждены будут пойти и все остальные банки, потому что кредитование — это основной заработок банков.

— А не повесит ли государство себе хомут на шею вместо приватизации неблагополучного банка?

— Сейчас уйти с финансового рынка проще всего. Но отсутствие регулирующей роли государства и участия его на финансовом рынке не только через Национальный банк Молдовы, но и посредством конкурентного игрока в лице Banca de Economii известно к чему ведет.

Беспредельная либерализация финансового сектора привела в 2008 году к мировому финансовому кризису. Государство ушло от регулирования. И государство же, на Западе в том числе, потом вынуждено было после обрушения банковской системы национализировать банки. С 2007 по 2010 года национализация происходила и в США, и в Германии, и во Франции, и в Исландии. И раньше были прецеденты.

В финансовом секторе проблемы — это всегда лавинообразный процесс. Как только у банка возникают проблемы, вкладчики начинают из банка уходить. Тем самым еще больше усугубляя проблемы. Но во всех странах, в которых государство входило в финансовые учреждения с эффективным или неэффективным менеджментом, всегда прекращалась паника среди вкладчиков, останавливался отток вкладчиков.

Сама по себе национализация — это и не хорошо, и не плохо. Это инструмент для решения возникшей проблемы. Это не означает, что государство захватит этот банк и будет держать его все время. Когда Banca de Economii станет снова бесперебойно работать, восстановит свою стоимость и станет еще дороже, вот тогда можно будет говорить о продаже его части и т. д.

Кроме того, национализация, вообще говоря, не единственный инструмент для решения проблемы: можно, чтобы миноритарии пополнили капитал, уменьшили долю государства и получили контроль над банком. Но это означает уход государства с конкурентного рынка и снижение его влияния.
Есть и промежуточные варианты, которые ведут к временной утрате контроля государством с последующим правом на его восстановление. Но все эти решения зависят от желания и доброй воли частных акционеров. А она никак не проявлена. Национализация же зависит лишь от обоснованно принятого государством политического решения.

— Разве с учетом снижения стоимости акций в случае национализации государство сможет предложить миноритарным акционерам привлекательную цену?

— А кто должен с государством сегодня вообще обсуждать цену? У акции Banca de Economii есть цена, сложившаяся на бирже. И цену эту сложили сами частники, миноритарные акционеры банка, для каких-то своих целей.

Нынешняя стоимость акции банка — 13–14 леев. Продавая и перепродавая акции друг другу, частники намеренно снижали стоимость акций. В итоге наступили сами себе на хвост. Вот по этой низкой цене государство и купит эти акции. Повысить стоимость акций в Banca de Economii может только одно — хорошая работа банка с прибылью, с восстановлением функции кредитования и т. д.

— А каков механизм национализации? И что делать государству, если миноритарные акционеры против национализации банка?

— Во-первых, чем быстрее будет принят соответствующий закон, тем меньше вероятность того, что цена акции Banca de Economii необоснованно резко пойдет вверх.

Во-вторых, в данном случае речь не идет о предложении на покупку. Речь идет о принятии закона, согласно которому миноритарии получили бы свои деньги. Понятно, что сегодня государство не может позволить себе единовременные расходы на выплаты акционерам банка. Поэтому мы выступим с предложением о национализации Banca de Economii и расчете с миноритариями в течение трех лет.

Когда банк станет полностью государственным, правительство — полноправным его владельцем, а над правительством будет осуществляться парламентский контроль, вот тогда ситуация изменится. Решения в банке будут приниматься оперативнее, консолидированнее и эффективнее.

Источник